У Шейны Тэйлор красивые глаза — большие, светлые, словно в радужках отражается небесная гладь с редкими желтоватыми вкраплениями коснувшегося солнца. Аларик заметил это в первую встречу и запомнил, но с тех пор не поддерживает с доктором зрительного контакта, избегает его, рассматривая скудный декор кабинета.

— Как прошла твоя неделя?

Он просто пожимает плечами и взъерошивает отросшие волосы так, что они торчат в разные стороны.

— Как обычно. Торчал в библиотеке. Ел. Гулял, как вы и советовали... Мне не понравилось. Бесцельная ходьба по парку только удручает.

Аларик надувает щёки и медленно выпускает воздух, а Шейна ждёт продолжения. Но ему, по сути, нечего говорить. Всё действительно, как обычно. Его жизнь — это грёбаный день сурка, но вместо весельчака Билла Мюррея в главной роли Аларик Роудс. Собственной персоной. Просыпается, одёргивает занавески, совершает утренние процедуры, едва ли не сверяясь с часами. Отлить, умыться, рассмотреть себя в зеркале и напомнить себе, что пора стричься. Побриться, если день нечётный, почистить зубы. Позавтракать. Если выходной — Аларик готовит панкейки или взбитые яйца с беконом. Если день рабочий, то ограничивается хлопьями. Таблетки: две до еды, одна — после. Автобус, наушники в ушах. Аларик не вслушивается в музыку, просто глушит ею окружающий мир, так что скачет от диско восьмидесятых до рока двухтысячных. В библиотеке старается улыбаться, но по большому счёту, плевать на это хотелось и ему, и тем несчастным посетителям, которые отстали от цифрового века. Дни, когда в библиотеку заглядывает Джейсон Дэвис, впрочем, немного отличаются от других.

— Пробовал заговорить с Джейсоном?

— Тогда неделя прошла бы не "как обычно", не находишь? — хмурится, ёрзает нервно в кресле и отворачивается к окну, слыша противное царапание карандаша об бумагу, пока Шейна делает в блокноте заметки.

Джейсону не подходит его имя и Аларику было почему-то проще, когда он его не знал. Мысленно он называл его "этот" и этого было достаточно, чтобы за ним наблюдать. Почему именно за ним — Аларик понятия не имеет. Просто однажды подметил, что у Дэвиса странное лицо и начал его рассматривать, изучать, запоминать каждую деталь. Глаза у него большие, тоже светлые, но холодные, не такие, как у Шейны. Если в её глазах Аларик видит солнечные блики, то у Джейсона они затянуты туманной поволокой, из-за чего не понять, какой на самом деле цвет скрывается за ней. Улыбка у него такая, что хочется узнать все её оттенки: хитрая, скрытная, будто двадцать четыре на семь этот парень продумывает планы по захвату мира. Нос вздёрнутый. Волосы непонятного цвета. Высокий. Нелепый. Эта нелепость засела в голове Аларика, подобно надоедливой песне, случайно услышанной в супермаркете. Не выкинуть, пока не переслушаешь. Впрочем, с Джейсоном это не сработало.

Чем больше Аларик на него смотрел, тем сильнее интересовался. Невинное поначалу любопытство, по словам Шейны, переросло в гиперфиксацию и все недостающие части Аларик стал додумывать сам. Придумал ему работу: в его голове этот был учителем младших классов и наверняка пугал своим взглядом беснующихся детишек. В его классе всегда тихо, поэтому он не повышал голос, разговаривал спокойно, улыбаясь своей хитрой улыбкой. Казался опасным, но раздавал всякие наклейки со звёздочками отличившимся ученикам. По вечерам, как нарисовал себе Аларик, этот проверял работы своего класса, а потом читал принесённые из библиотеки книги. Аларик считал его чёртовым романтиком, который предпочитал бумажные экземпляры электронным, бережно переворачивал страницы и жадно скользил глазами по строкам, проживая каждое написанное слово.

Но в один кошмарный день, когда Лия отлучилась на обед, этот пришёл за очередными книгами и оформлял их у Аларика. После ввода данных в систему на экране высветилось имя, разбившее всю картину, которую Роудс прорисовывал неделями. Джейсон Дэвис не был учителем. Он не раздавал наклейки. Не переворачивал бережно страницы. Аларику почему-то было страшно от того, что он на самом деле ни черта не знал про... этого.

— Попробуй поговорить с ним, когда он придёт в следующий раз. Тебе пойдёт на пользу.

Аларик закатывает глаза и откидывает голову назад. Теперь смотрит в потолок и нервно барабанит пальцами по бедру. Ему здесь скучно, ему здесь плохо, ему некуда вылить свой потенциал, из-за чего он начинает заполнять пустующую голову глупостями, вроде несуществующей жизни Джейсона Дэвиса. На пользу ему пойдёт отмена препаратов и возвращение к прежней жизни, а не разговор со случайным человеком, забредшим в библиотеку. Джейсон читает детективы, а Аларик не переносит их на дух. Джейсон не брезгует английской литературой и таскает по очереди сестёр Бронте, а Аларик предпочитает научную литературу и давно не смотрел даже в сторону научпопа. У них попросту не будет общих тем для разговоров, всё это бессмысленно.

Погода отвратительная: холодный, цепкий ветер взъерошивает и без того беспорядочные волосы, когда Аларик, после сеанса, бредёт плохо освещаемой улицей. По пути заглядывает в магазин, бесцельно бродит мимо витрин, цепляясь взглядом за разноцветные упаковки. По этому принципу выбирает продукты: две голубые банки пива, розовые снеки, жёлтая пачка с хлопьями, зелёная упаковка с замороженной фасолью. Очередь на кассе продвигается слишком медленно, Аларик успевает изучить весь ассортимент с сигаретами на полке и хлопает себя по бедру, проверяя наличие пачки. С тем же успехом он мог бы заказать всё необходимое с доставкой, но физические покупки — часть ритуала социализации, которого он придерживается по настоянию Шейны. Следует инструкциям почти беспрекословно, чтобы собрать все галочки напротив обязательных предписаний и получить шанс на возвращение к прошлой жизни. Хотя бы к её части.

Аларик проваливается в мысли и то, что что-то не так, понимает не сразу. Уже когда видит продавца с поднятыми руками, Роудс инстинктивно делает шаг назад и, спокойно отставив свою корзину, повторяет его действия. Тоже приподнимает руки, не до конца понимая, что делает. Повторяет за продавцом и пожилым мужчиной, который стоит впереди. Только после этого заторможено складывает два и два: парнишка с пистолетом, дуло направленное на бледного продавца, громкое "открывай кассу", от которого закладывает уши.

Всё это как будто происходит не с ним. Аларик не чувствует страха, а может, ему не удаётся идентифицировать его среди остальных эмоций, разом захвативших его сознание. Почему-то смотрит вниз, на выпирающую из кармана пачку с сигаретами, ощущает желание закурить, сделать паузу в этой ситуации и выдохнуть её вместе с дымом. Не самая адекватная реакция на стресс, нужно будет обязательно рассказать её Шейне, пусть посоветует очередное ебучее дыхательное упражнение.

И Аларик усмехается. Его забавляет не возникшая ситуация в целом, а свои собственные на неё реакции. У вооружённого грабителя, на этот счёт, другие мысли:

— Я тебя, блядь, развеселил?

Дуло смотрит в сторону Аларика и тот отрицательно качает головой. Подозревает, что испуг догонит его позднее, но сейчас ему так... Похуй. Смотрит пацану в глаза — молодой совсем, глупый. Продавец успевает нажать на кнопку: Аларик замечает его резкое движение боковым зрением и пытается смоделировать реакцию нормального человека, оказавшегося в подобной ситуации.

— Прости, — на всякий случай говорит он, отступая назад. Пацан возвращает внимание продавцу, открывшему кассу, забирает деньги неаккуратным движением: часть купюр просто рассыпается вокруг него и Аларик почти завороженно следит за тем, как бумажки медленно приземляются на плитку.

— Запасной выход? — грабитель вновь тычет пистолетом в продавца. Тот молча указывает путь.

Что ж, вот и всё. Пацан с пистолетом резко разворачивается, готовый свалить восвояси. Но, пробегая возле Аларика, злобно смотрит ему в глаза и ударяет дулом по виску. Равновесие выбивается из-под ног и, падая, Аларик разбивает стеклянную витрину. Боль сосредотачивается не в голове, что странно, а в левой руке и ещё пока он лежит, продавец начинает суетиться, бегает вокруг, сообщает о раненном.

Аларик, морщась, пытается встать. Старичок приходит на помощь и теперь, сидя в груде стекла, Роудс присвистывает: в предплечье сидит крупный кусок стекла. Выглядит не так мерзко, как можно было подумать, но кровь, стекающая к пальцам, вырывает Аларика из реальности.

Твою мать.

Он резко отворачивается и смотрит на продукты, выпавшие из его же корзины. Одна голубая банка, зелёная фасоль, жёлтые хлопья, снеки... Второй банки не видно и Аларик, отвлекая себя от нарастающей паники, ищет её глазами в возникшем беспорядке. Фокусируется на этом так сильно, что не слышит сирены. Не видит, как свет от мигалок, проникая в магазин, отражается на стенах. Не слышит, о чём говорит продавец с подъехавшими копами. Ищет проклятую голубую банку и почти облегчённо вздыхает, когда кто-то пинает её прямо к нему в ноги.

Аларик поднимает голову и банка уже не так волнует. Гиперфиксация возвращается к привычному объекту, но теперь в другой обстановке: вместо стеллажей с книгами — витрины с бутылками, разноцветными пачками, тюбиками.

А действующие лица всё те же.